Итак, первое время, когда я был совсем юным хирургом, так скажем. Больших предупреждений не делал о том, что возможна коррекция, о том, что возможны разные вещи.
Потом наступил период в моей жизни, когда я начал предупреждать всех пациентов, кто идёт на якорь с имплантатами, что вам потребуется две операции. И всё, и точка. Просто потребуется две операции. Не ждите, что у вас с одной операции что-то будет хорошее. Особенно, если сильно птозированная грудь.
А тогда, в то время, это другой этап уже, следующий. Я делал подтяжки с очень большими птозами. Они были очень птозированы, и я везде использовал имплантат.
Сейчас, если очень птозированная грудь, то я сразу говорю, давайте будем без имплантатов работать, и точка. Однако вот, например, у нашей девушки сегодня птоз очень яркий. Но при этом мы идём на имплантатах, потому что здесь содержимое не из чего сделать.
Потом произошёл третий этап моей деятельности, когда я начал применять методику, потом в итоге, которую я запатентовал. Это моя авторская, потрясающая совершенно методика. И действительно количество рецидивов повторного птоза и так далее, тех вот моментов, которые происходят после якорей, оно очень сильно уменьшилось. Но тем не менее, всё равно какой-то процент, хотите не хотите, он присутствовал.
Да, результативность хирургии стала в разы выше. Но чтобы на 100% - нет.
И вот потом я стал опять предупреждать пациентов, что возможно будет. Может будет, может не будет. Вообще никакого понятия, честно говоря, не имею. Как бы мне не хотелось, спрогнозировать на 100% я не могу. А если я не могу спрогнозировать на 100%, значит я обязан предупредить пациента, что я не знаю, как будет.
Как говорил какой-то философ... Я, конечно, тот ещё философ. Он говорил: «Я знаю, что я ничего не знаю». И я могу сказать: «Что я знаю, что я ничего не знаю».
